«— О Боже! — только и сказала Ядранка. Она слишком хорошо знала Маркеса, чтобы понимать: если он что-то вбил себе в голову, то спорить бесполезно. О нем рассказывали много разных историй, где были и правда, и вымысел. Говорили, что однажды во Вьетнаме Маркес потребовал, чтобы вьетконговца, приговоренного к смерти и одетого во все черное, расстреляли на фоне светлой стены, — тогда кадр получился бы более четким. "Ведь его все равно убьют, — рассуждал оператор. — Так пусть хоть с пользой". Спросили вьетконговца, и тот ответил, что ему все равно, ему ни до чего больше не было дела. Поэтому его расстреляли у светлой стены.»
Еще один короткий отрывок, сродни сочного хлыста по щеке, что пробирает до позвонков.Ужас… Барлес помотал головой — люди не имеют о нем ни малейшего представления. Любой кретин, прочтя, например, «Сердце тьмы», считает, что ему все известно об ужасе; поэтому он проводит пару дней в Сараево, чтобы разработать рациональную теорию крови и дерьма, а по возвращении пишет на эту тему книгу в триста пятьдесят страниц. Он участвует в круглых столах и рассуждает об ужасе вместе с трепачами, которые никогда не воевали за кусок хлеба; никогда не слышали, как кричит женщина, если ее насилуют; у которых на руках никогда не умирал ребенок, и они не ходили потом три дня в окровавленной рубашке, потому что нет воды ее постирать. Манифестами солидарности, статьями, в которых социально озабоченные мыслители высказывают свою точку зрения, и письмами протеста, подписанными видными деятелями искусства, науки и литературы, сербские артиллеристы подтирают задницу уже три года. Однажды Барлес навлек на себя неудовольствие начальства, отказавшись взять для испанского телевидения интервью у Сьюзен Сонтаг, которая тогда с группой местных актеров ставила в Сараево «В ожидании Годо». «Пошлите кого-нибудь из отдела культуры, — сказал Барлес. — А я безграмотный сукин сын, и у меня встает только на баб и на войну».
Он посмотрел на убитую корову, а потом на собственное отражение в разбитом стекле и скорчил ему рожу. Ужас можно испытать, можно показать, что ты его ощущаешь, но его нельзя передать. Люди думают, что самое страшное на войне — это убитые, раненые и кровь. Но ужас гораздо обыденнее. Он во взгляде ребенка, в отсутствующем выражении на лице солдата, которого должны расстрелять. И в глазах брошенной собаки, которая пробирается за тобой среди развалин, прихрамывая, потому что лапа у нее перебита пулей, а ты, стыдясь самого себя, ускоряешь шаг, потому что тебе не хватает мужества пристрелить ее.
Иногда ужас принимает обличье дома для престарелых в Петринье.
Думая об этом, Барлес подошел к Маркесу, который уже закончил снимать корову и, закинув «Бетакам» на плечо, прикуривал новую сигарету.
— Что там в подвале? — спросил он.
— Как всегда — дети, женщина, старуха. Маркес затянулся, выпустил дым и огляделся, словно искал, что бы еще снять.
— Плохо быть старым, — сказал он, и Барлес понял, что тот имеет в виду войну.
Если Маркес открывал рот и что-то говорил, он всегда имел в виду войну.
— Наступит день, когда этого уже не будет, — ответил Барлес. — Я имею в виду — всего этого, и нас в том числе.
Маркес прикрыл глаза, соглашаясь с ним.
— Я предпочитаю так далеко не заглядывать, — отозвался он, глубоко затянувшись; потом принужденно засмеялся своим дребезжащим смехом. — Поэтому я и выкуриваю по две пачки в день.
— Лучше сигареты, чем дом для престарелых в Петринье.
Барлес понял, что Маркес тоже вспомнил Петринью, потому что губы его жестко сжались, и он уставился куда-то в пространство. Дом для престарелых в Петринье… Это было еще в начале войны, когда хорваты уже эвакуировали половину Петриньи, но сербы ее еще не взяли. Это была классическая территория команчей, и битые стекла похрустывали под ногами журналистов, когда они осторожно пробирались по обезлюдевшему городу, идя по противоположным сторонам и внимательно вглядываясь в развалины, особенно на перекрестках, где вероятность снайперского обстрела увеличивалась. В ногах и в желудках у них было то особое ощущение, которое испытываешь, только находясь на ничейной земле. В разграбленной лавке они запаслись продуктами — шоколад, печенье, бутылка вина. В каком-то большом универмаге Барлес нашел английский шерстяной свитер, который оказался ему впору, а Маркес — галстук-бабочку, который он надел поверх своей рубашки цвета хаки. Потом на разбомбленной площади, где повсюду виднелись пробоины, они записали текст репортажа для «Новостей»: «Мы находимся… Люди покинули город…», — и так далее. Барлес стоял с микрофоном в руке, а Маркес снимал, приникнув одним глазом к видоискателю, а другим внимательно следя за тем, что происходит вокруг — на всякий случай. А уходя, они наткнулись на дом для престарелых.
Они бы прошли мимо, если бы из-за разбитых окон не послышался не то голос, не то стон. В этом здании, которое официально считалось эвакуированным, санитары в спешке отступления бросили на произвол судьбы с десяток инвалидов, и те лежали на носилках в темном коридоре рядом с входной дверью. Они лежали так уже три дня, без еды и питья, а повсюду жужжали мухи и нестерпимо воняло экскрементами. Маркес и Барлес включили фонарики, чтобы лучше разглядеть их, и тут же пожалели — такого лучше не видеть никогда. Двое стариков, по всей видимости, уже умерли. Тем, кто еще дышал, оставалось недолго. Поэтому репортеры выключили фонарики, взяли вспышку и засняли стариков, одного за другим, всех — живых и мертвых. Когда они подходили с камерой, старики съеживались на носилках, покрытых простынями, которые пропитались мочой и дерьмом, сами все в грязи, и, прикрывая глаза от слепящего яркого света вспышки, обезумев от ужаса, тихо стонали, словно молили о чем-то две медленно двигавшиеся тени. Маркес и Барлес работали молча, не глядя друг на друга, и их бледные, искаженные лица были похожи на лики призраков. Они прервались только тогда, когда Барлес остановился, прислонился к стене и его вырвало, но и тут ни один из них не произнес ни слова. Потом они принесли весь запас еды и питья, который был у них с собой, и оставили на носилках. Поднявшись на второй этаж, Барлес и Маркес увидели старика, в комнату которого снаряд влетел в ту минуту, когда он одевался. Старика убило три дня назад, и он так и остался сидеть посреди разрушенной комнаты, застыв в той же позе, весь в пыли, с раздробленными костями, а рядом — ботинки, трогательный картонный чемодан и шляпа. Глаза у старика были закрыты, на лице застыло суровое выражение, голова свесилась на грудь, а на небритом подбородке и грязном воротничке рубашки запеклась вытекшая из носа кровь. Барлес советовал Маркесу снять лицо старика, но оператор предпочел снимать со спины, — как тот был виден из коридора: патетическая серая фигура, неподвижно застывшая у развороченного взрывом окна, рвущее душу одиночество, которым пронизано все в этой комнате: кирпичи, обломки мебели, покореженное железо и остатки несчастливой жизни — чемодан, шляпа, ботинки, белые клочки бумаги, жизни, которая закончилась, когда старик услышал топот бегущих по коридору людей и в потемках начал на ощупь искать ботинки, чтобы спастись.
Ужас… С отрешенным видом Маркес горько усмехнулся своим мыслям. И Барлес усмехнулся, не разжимая губ и глядя в глаза убитой коровы.
Примерно год назад я открыла для себя своё тело. Познакомилась с ним, приняла его в расчёт как своего верного партнёра по жизни. Теперь хочется изучать его дальше, узнавать тайны и грани, заботиться и ухаживать за ним. Вкусно кормить, поить чистой водой и тренировать силу, выносливость, растяжку и оттачивать форму. Восхитительно до глубины существа.
8 Самых коротких и трогательных рассказов в мире Рассказы, объём которых не превышает 55-ти слов. ------------------------------------------------------------- Джейн Орвис "Окно" С тех пор, как Риту жестоко убили, Картер сидит у окна. Никакого телевизора, чтения, переписки. Его жизнь - то, что видно через занавески. Ему плевать, кто приносит еду, платит по счетам, он не покидает комнаты. Его жизнь - пробегающие физкультурники, смена времен года, проезжающие автомобили, призрак Риты. Картер не понимает, что в обитых войлоком палатах нет окон. -------------------------------------------------------------
Лариса Керкленд "Предложение" Звездная ночь. Самое подходящее время. Ужин при свечах. Уютный итальянский ресторанчик. Маленькое черное платье. Роскошные волосы, блестящие глаза, серебристый смех. Вместе уже два года. Чудесное время! Настоящая любовь, лучший друг, больше никого. Шампанского! Предлагаю руку и сердце. На одно колено. Люди смотрят? Ну и пусть! Прекрасное бриллиантовое кольцо. Румянец на щеках, очаровательная улыбка. Как, нет?! ------------------------------------------------------------- Чарльз Энрайт "Призрак" Как только это случилось, я поспешил домой, чтобы сообщить жене печальное известие. Но она, похоже, совсем меня не слушала. Она вообще меня не замечала. Она посмотрела прямо сквозь меня и налила себе выпить. Включила телевизор. В этот момент раздался телефонный звоно. Она подошла и взяла трубку. Я увидел, как сморщилось её лицо. Она горько заплакала. ------------------------------------------------------------- Эндрю Э. Хант "Благодарность" Шерстяное одеяло, что ему недавно дали в благотворительном фонде, удобно обнимало его плечи, а ботинки, которые он сегодня нашел в мусорном баке, абсолютно не жали. Уличные огни так приятно согревали душу после всей этой холодящей темноты... Изгиб скамьи в парке казался таким знакомым его натруженной старой спине. "Спасибо тебе, Господи, - подумал он, - жизнь просто восхитительна!" ------------------------------------------------------------- Брайан Ньюэлл "Чего хочет дьявол" Два мальчика стояли и смотрели, как сатана медленно уходит прочь. Блеск его гипнотических глаз все еще туманил их головы. - Слушай, чего он от тебя хотел? - Мою душу. А от тебя? - Монетку для телефона-автомата. Ему срочно надо было позвонить. - Хочешь, пойдём поедим? -Хочу, но у меня теперь совсем нет денег. - Ничего страшного. У меня полно. ------------------------------------------------------------- Алан Е. Майер "Невезение" Я проснулся от жестокой боли во всем теле. Я открыл глаза и увидел медсестру, стоящую у моей койки. - Мистер Фуджима, - сказала она, - вам повезло, вам удалось выжить после бомбардировки Хиросимы два дня назад. Но теперь вы в госпитале, вам больше ничего не угрожает. Чуть живой от слабости, я спросил: - Где я? - В Нагасаки, - ответила она. ------------------------------------------------------------- Джей Рип "Судьба" Был только один выход, ибо наши жизни сплелись в слишком запутанный узел гнева и блаженства, чтобы решить все как-нибудь иначе. Доверимся жребию: орел - и мы поженимся, решка - и мы расстанемся навсегда. Монетка была подброшена. Она звякнула, завертелась и остановилась. Орел. Мы уставились на нее с недоумением. Затем, в один голос, мы сказали: "Может, еще разок?" ------------------------------------------------------------- Роберт Томпкинс "В поисках Правды" Наконец в этой глухой, уединенной деревушке его поиски закончились. В ветхой избушке у огня сидела Правда. Он никогда не видел более старой и уродливой женщины. - Вы - Правда? Старая, сморщенная карга торжественно кивнула. - Скажите же, что я должен сообщить миру? Какую весть передать? Старуха плюнула в огонь и ответила: - Скажи им, что я молода и красива! ------------------------------------------------------------- Август Салеми "Современная медицина" Ослепительный свет фар, оглушающий скрежет, пронзительная боль, абсолютная боль, затем теплый, манящий, чистый голубой свет. Джон почувствовал себя удивительно счастливым, молодым, свободным, он двинулся по направлению к лучистому сиянию. Боль и темнота медленно вернулись. Джон медленно, с трудом открыл опухшие глаза. Бинты, какие-то трубки, гипс. Обеих ног как не бывало. Заплаканная жена. - Тебя спасли, дорогой!
Вспомнилась ситуация на уроке английского языка в 7 классе, когда речь между нашей подргуппой и молодым преподавателем зашла о литературных пристрастиях. В этот самый момент в кабинет вошла его коллега, "англичанка" с пепельного цвета каре, и, на мой цепкий вопрос что же нравится ей, она гордо, почти помпезно выдала на-гора видимо миллион раз в голове отрепетированный ответ: "Я читаю только Стивена Кинга". Меня тогда до глубины души поразила такая сознательная ограниченность. Как вообще можно любить что-то одно в направлении? Один любимый фильм, одна любимая книга, один режиссёр и автор... Это всё равно, что приходить в кондитерскую и требовать рафинад.
Да пош! Я не нервничаю. Зае Я не переживаю. В жизни больше не буду помога Со мной все фантастически хорошо. Нахер мне эта мозгоебл Я не связываюсь с мудаками. Я даю щелбан плавающей в невесомости ручке и рассаазываю всем какими мелочными выглядят их проблемы из окна иллюминатора.
Один парень в 1972 году написал письмо Джону Леннону с просьбой выслать ему денег на кругосветное путешествие. На это великий музыкант ему ответил: "Занимайся медитацией, и ты сможешь увидеть весь мир в своем воображении". В 1995 году этот парень все-таки отправился в кругосветное путешествие. Деньги он получил, продав с аукциона письмо Леннона.
Какое же оно шладкое, божежмой.... Самый очаровательный котенок в мире
Среди людей есть конкурсы красоты, где определяются самые красивые люди на планете. И среди животных тоже есть такие конкурсы, на них беспорно побеждают самые семпатичные наши маленькие друзья. Так вот, котонек Дейзи явно выграет этот конкурс.
Данный коненок является девочкой и она очень маленькая, её хозяин носит в своей шляпе. Причем сама котейка очень очаровательна, впрочем, вы сами в этом убедитесь, когда посмотрите на фото. Думаю у Бена Тороуда (Ben Torode) эта кошечка является самым ценным существом в доме. Кстати говоря, они живут в Японии.
Я и сама себе лучший друг. Удобно, когда при надобности ты можешь уйти в полную эмоциональную автономию на неопределенное время. Такая самодостаточность доступна далеко не всем.